«Это интервью я взяла у Булата Окуджавы 28 августа 1993 года. Оно имеет прямое отношение к судьбе В. Дудинцева. В 1988 году В. Дудинцев был в Париже и дал пресс-конференцию в советском посольстве. Он с энтузиазмом рассказывал о перестройке, о том, что власти изменили отношение к нему и он даже (!) стал выездным. Несколько лет спустя в Париж начали доходить слухи о тяжелом положении в России писателей, поэтов, художников…Ситуация в России была в этот момент исключительно напряженной. В марте 1993 года Борис Ельцин объявил о введении «особого режима управления», была прекращена деятельность Верховного Совета России, конституционный кризис был в самом разгаре, началось массовое обнищание населения. И никто не знал, чем это все может кончиться. Я спросила у Булата Шалвовича, как в действительности обстоят дела у писателей, например, у В. Дудинцева. Признаюсь, я была настроена на частный разговор, предполагая, что в такой напряженный момент Окуджава не захочет отвечать на этот вопрос на волнах Радио Свобода. Но он сказал: «Включи магнитофон и задай свой вопрос». Что я и сделала. Предложение было неожиданным и, видимо, поэтому мой первый вопрос звучит довольно неуверенно.»
